Доклад зачитан на 22-м заседании 12 октября 2006 года.

Н.Вл. Инина

«Образ мира – конструкт или прозрение»

Направление в науке, связанное с психологией религии ставит перед нами сложную задачу, связанную с удержанием, с одной стороны, всех атрибутов научного познания (психологии – как формы психического отражения, учет психологических закономерностей и механизмов), с другой стороны, мы имеем дело с пространством религии, соприкасаемся со смысловыми, нравственными, духовными уровнями человека. Опыт показывает, что, как правило, либо существует перекос в сторону естественно-научной психологии, то есть осуществляется попытка научно препарировать религиозные феномены, вплоть до редукции их к видам неврозов и аномалий. Либо осуществляется другой перекос, при котором утверждаются те или иные феномены религиозного сознания без какой-либо попытки объяснения лежащих за ними психологических механизмов. Только в рамках гуманитарного подхода, сегодня обозначившегося в психологии, появляется возможность говорить о человеке в его целостности, его онтологичности. В этой необъятной проблеме я попытаюсь сформулировать лишь несколько положений или тезисов.

Начнем с первого тезиса. Для его формулировки используем мысли замечательного философа и психолога В. Несмелова: “по самой природе своей личности человек необходимо изображает, отображает собою безусловную сущность и в то же самое время действительно существует, как простая вещь физического мира" (конец цитаты).

Из этого следует, что природа человека дуалистична, или точнее антиномична. Далее Несмелов говорит о том, что “человек одновременно - одна из вещей мира, подчиненная следовательно вещным законам. И человек - образ и подобие безусловного Существа, Абсолютной Личности. Таким образом - природа личности человека по отношению к данным условиям его существования оказывается идеальной. Если бы человеческая личность не была идеальной по отношению к реальным условиям ее же собственного существования, человек и не мог бы иметь идеи Бога, и никакое откровение никогда бы не могло сообщить ему эту идею, потому что он не в состоянии был бы понять ее” (конец цитаты). Этим, на наш взгляд, определяется возможность и необходимость психологического изучения человека и существования, в частности, христианской психологии как отдельного течения. Но, к сожалению, как правило, психологи, с одной стороны, и богословы, с другой как бы не смиряются с этой антиномией и пытаются рассматривать человека то исключительно в его детерминистической вещности, то исключительно в божественной данности. Поэтому с одной стороны – речь идет постоянно о средствах, способах, орудиях психического развития человека, а с другой – о его целях и предельных формах существования.

Позволю себе предложить вам некий образ - образ стекла. За оконным стеклом – мир. Благодаря свойствам прозрачности стекла, мы видим его ясно и четко. Но стекло может быть искаженным, загрязненным, в подтеках, и тогда мир искажается, становится мутным и неясным. Согласно одной из церковных метафор – это стекло - сам человек, который, очищаясь от грехов, начинает видеть истину в неискаженном виде, начинает быть прозрачным для Бога. В этом плане – святой прозрачен и через него мы видим образ Бога. Прозрачность в данном случае это изначальное свойство стекла, но оно не дано в своем совершенном виде, его надо достигнуть. То же происходит и с психологической природой человека. В ней уже заложена возможность для принятия откровения, но эта возможность не дана в готовом виде. Она проходит длинный и сложный путь становления. Этот путь становления и есть, на наш взгляд, психологический процесс формирования образа мира.

Тезис второй.

Мы видим и строим определенный образ окружающего, образ мира, в течение всей нашей жизни. Этот образ психологически постоянно изменяется и его формирование зависит от ряда психологических законов.Начнем с простого вопроса. Всякая ли вещь, которая попадает в поле нашего зрения, слуха, обоняния, осязания, входит в наш образ мира? Если обратиться к А.Н.Леонтьеву и его теории, то ответ на этот вопрос отрицательный. Входят не вещи, входят предметы. Чем вещь отличается от предмета? Предмет – это то, что нам, как субъектам, пред-стоит. Леонтьев ссылался на немецкое обозначение предмета как “gegenstand” – то, что стоит напротив нас, и то, к чему мы должны субъективно отнестись. То есть субъективное отношение – есть условие вхождения в образ мира. Вместе с тем, образ мира не есть совокупность образов предметов. Каждый предмет в свою очередь входит в некую целостную картину. Он может согласовываться с этой картиной или в чем-то не согласовываться, даже противоречить ей. Но, так или иначе, за образом мира лежат не предметы, а общая смысловая линия отношения к миру. Так психологи много говорят о базовом доверии или о базовом недоверии, как, по сути, об основной модальности построения образа мира. И образ предмета и целостный образ мира есть продукт активности субъекта. Это не процесс запечатления, а процесс взыскания и построения смыслов происходящего. Воспользуемся литературным опытом.

Пушкин. Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы.

Мне не спится, нет огня;

Рассмотрим это стихотворение. Человек ночью слышит шумы, шорохи, шуршанье. Составляет ли это его образ мира. Меняется ли этот образ от того, что шуршат мыши или скрипит старая половица. Разумеется, это входит в число ощущений и восприятий, это строит систему координат, в которой находится человек, но картина мира в другом. В том, что лежит за этими внешними проявлениями. Основной вопрос – это поиск смысла. Именно он отнесен к образу мира, а не отдельные детали, слышимого и видимого человеком.

Заключим тезис следующим выводом:

Задача построения образа мира – это преобразование противостоящего человеку объективного и холодного мира, по сути, к нему совершенно безразличного, существующего независимо от человека, в его личный мир, мир его смыслов и отношений.

Следующий тезис:

Образ мира строится снизу: от элементарных ощущений к сложным смысловым конструкциям.

Напомним об обозначенной выше антиномии представленности человека двум мирам, о которой мы говорили в первом тезисе. Если следовать этой антиномии, то наука изучает его вещную представленность и поэтому развитие образа мира может быть рассмотрено детерминистически, или иными словами речь идет о том, что можно обозначить как путь снизу, а именно построение картины мира от элементарных ощущений к сложным формам. Прежде чем обозначить альтернативы этому подходу, скажем о нем несколько слов. В психологии существует огромный архив, связанный с восприятием и построением образа мира. В онтогенезе, например, еще Пиаже показал, что ребенок до семи месяцев оперирует только с наличными предметами, находящимися в поле его зрения. Ребенок существует в мире появления и мире исчезновения. Лишь постепенно предметы, точнее идеи предметов, не исчезают из сознания ребенка в след за исчезновением предмета из поля восприятия. Причем это закрепление в сознании всегда есть смысловое, субъективное закрепление. То есть для ребенка важна не сама по себе игрушка, плюшевый заяц, а именно его, с оторванной лапой, о котором он скажет: все равно его не брошу, потому что он хороший. Субъективный мир ребенка весь прошит его субъективными нитями. Появляющиеся в нем идеи – это не холодное отражение, а субъективные модели, не отражающие, а строящие его мир. Сходные механизмы наблюдаются и в исследованиях сознания древних людей. Достаточно назвать феномен прологического мышления, описанный Леви Брюлем. Напомним, что прологическое мышление характерно для сознания архаических сообществ, у которых связи представлений даны вместе с самими представлениями, отношение к объекту строится при отсутствии различения субъекта и объекта. Иными словами, отношение человека к миру строится на мистической сопричастности, для него мир является живым существом, в котором все связано со всем. В образе мира древнего человека события и явления объясняются с позиции мистической сопричастности, а не с позиции логики и причинно-следственных связей. Эти представления неразложимы, непроницаемы опыту, нечувствительны к противоречию.

Исходя только из этих двух примеров можно с очевидностью утверждать, что психология действительно может простроить, исходя из своих данных практически все этапы построения образа мира от элементарных до сложных. Однако здесь мы должны ввести тезис, противоположный по содержанию предыдущему. Его можно сформулировать так: Образ мира строится сверху. И здесь мы подходим к тонкой грани, за которой привычный психологический подход становится недостаточным. Психология обычно рассматривает смыслы, как возникающие из самого субъекта. Но вспомним образ стекла. От самого субъекта зависит степень чистоты и прозрачности стекла, но образ за окном уже дан. По сути дела, здесь мы подходим к вопросу о начале религиозного восприятия мира и особой функции веры. До сих пор мы говорили о сложном процессе построения субъективного образа мира, но картина за стеклом, она не есть отражение этого мира. Она надмирна. Она не от мира сего. Она относится к сфере метафизического пространства. Она не психологична. И если до сих пор мы находились в рамках психологии и ее механизмов, то сейчас нам предстоит надпсихологический мир. Эти два мира разделены, и прорыв из первого во второй происходит за счет подвига веры. Итак вера – это прорыв человеческой субъективности в область надчеловеческую и надсубъективную.

Но можно ли сказать, что в этом пространстве исчезают психологические закономерности и соответственно отпадает надобность психологии как таковой? На наш взгляд - нет. Вот лишь некоторые темы возможного психологического рассмотрения:

Тема доверия и веры, как основных стабилизаторов картины мира; тема взаимодействия с другими людьми; проблема децентрации; проблема веры и неверия как разных принципов организации человеческой личности и так далее. Приведу лишь один пример – в психологии личности большую роль отводят преодолению человеком травматических ситуаций, кризисов, неразрешаемых противоречий. Как правило, корнем внутренних переживаний является невозможность ответа на вопрос: Зачем произошло это испытание. Вера, в данном случае, позволяет найти выход из этого безвыходного положения. Даже не найдя собственного смысла, человек верит в то, что он есть, но сокрыт от него до времени. И тем самым ситуация лишается невыносимого гнета бессмыслицы. Появляется феномен отсроченного смысла.

Итак, подведем некоторый итог. Психологические основы построения образа мира присутствуют на всех этапах становления жизненного пути. Кардинальным моментом становится появление религиозной веры, которую можно рассматривать как прорыв человеческой субъективности. С этого момента происходит как бы инверсия основных детерминант развития. Из логики движения снизу, логики формирования, возрастания, начинает все более проявляться логика движения сверху, где определяющим становится метафизическое пространство. Религиозная вера становится определителем и стабилизатором образа мира. Она дает этому образу новые смысловые координаты и иной масштаб соотнесения себя с миром. Если путь снизу, путь традиционной психологии, заканчивается образом мира как производного от моей субъективности, то есть миром для меня. То другой путь, путь сверху ведет к формированию иного образа мира, иного соотношения. Вместо отношения “мир для меня” возникает иное: “я для мира”. И тогда человек выходит на путь служения.